На стороне Ганнибала по отношению к его противникам была большая выгода: власть в его руках — монархическая, план действий издавна обдуман, вроде бы готов для действующей уже армии. В Италии у него был союзник, на которого он точнее мог рассчитывать, чем Пирр на собственных: чуть только пронесся слух о том, что война объявлена, чуть успел он долететь в равнину реки По, как уже ярая ненависть незадолго перед тем усмиренных кельтов чуть сдерживалась. Бойи, инсубры бросили на произвол судьбы собственных заложников, находившихся в руках римлян, и восстали разом. Уже весной 218 г. до н. э. молодой пунийский вождь жесткой рукою принялся за компанию военных действий. В Риме собирались перенести войну за море; один консул, Тиберий Семпроний Лонг, двинулся со своим войском в Лилибей и задумывал скоро оттуда переправиться в Африку, с помощью надежного союзника Рима Гиерона Сиракузского. Другой, Публий Корнелий Сципион, собрал свое войско в Пизе и переправил его на ожидавшем уже там флоте в дружеский греческий город Массалию на галльском берегу… Он подразумевал, делая упор на этот город, сделать поход в равнину реки Ибер. Но, прибыв в Галлию, был должен услышать, что пунийское войско стоит уже на той стороне Пиренеев. Ганнибал с большой армией (90 тыщ пехоты и 12 тыщ конницы) двинулся из Сагунта на север, оставив собственного брата Гасдрубала заместителем в Испании. Перейдя реку Ибер, он оставил тут часть собственного войска под началом Ганнона. С 60 тыщами человек он перебежал через Пиренеи и прибыл к р. Родану, в область Авениона, где переправа через реку охранялась туземным кельтским племенем, которое было зависимо от городка Массалии. Через некоторое количество дней римское войско, успевшее меж тем посадиться на сберегал, могло бы подоспеть к берегам Родана. Но Ганнибал послал маленькой отряд ввысь по реке. Он переправился там через реку беспрепятственно, потом по левому берегу спустился опять вниз по реке, напал на кельтов и таким макаром открыл главной армии путь через реку. После лаконичного отдыха он двинулся далее, и когда Сципион со своим войском достигнул кельтских поселений близ Авенио, то вызнал, что пунийское войско покинуло их три денька тому вспять. 
Кельтские щиты.
Диодор Сицилийский гласит, что эмблемы на щитах были бы из бронзы, подобно церемониальным щитам, отысканным в Британии. Но боевые щиты обычно расписывались геометрическими орнаментами. Под греческим воздействием, а в особенности у галатских племен, проникших в Италию, Грецию и Азию, появились и другие мотивы, к примеру, прыгающий волк и пр.
Ему пришлось иметь только маленькую стычку с разведочным отрядом нумидийских всадников Ганнибала, и стало ясно, что пунийское войско направляется по старенькой дороге, которой галлы проходили в былое время в Италию через Альпы, и что вторжению Ганнибала он уже не способен воспрепятствовать.
Сципион имел неосторожность поделить свое войско и огромную его часть выслал со своим братом Гнеем Сципионом в Испанию, а с остальным сел на суда и поплыл назад в Пизу. Когда он, стянув кое-какие подкрепления, вновь принялся за военные деяния, Ганнибал успел уже совершить переход через Альпы и стоял на италийской местности. Переход от Роны до западной подошвы Альп он сделал без всякого урона, т. к. он уже заблаговременно вошел в дела с галльскими племенами и перебежал через Альпы, как считают, направляясь на Малый Сен-Бернар. Другие же не без основания указывают, что он шел через Мон-Сени. Трудности этого перехода были значительны, утраты очень осязаемы. Но все таки сохранившееся описание этого перехода и борьбы с его природными препятствиями и с одичавшими горными племенами, как кажется, очень преумножает страхи, встреченные Ганнибалом на пути. На девятый денек Ганнибал достигнул верхушки Альп и на пятнадцатый вступил в область тавринов, у восточной подошвы хребта. И вроде бы ни были значительны его утраты, он все таки явился в Италию с хорошим войском — 20 тыщ пехоты, 60 тыщ конницы и 20 слонов.